Футбольная Федерация Футстара

Карпин рассказал о своем отношении к участию в программе «Что? Где? Когда?» Валерий Карпин отметил, что участие в различных ТВ-шоу рассматривает в основном как часть своей профессиональной деятельности Валерий Карпин (Фото: Михаил Гребенщиков/РБК)

Главный тренер сборной России по футболу и московского «Динамо» Валерий Карпин заявил в интервью «РБК Спорт», что ему не доставило удовольствия участие в программе «Что? Где? Когда?» на «Первом канале».

«Удовольствия от участия в ТВ-шоу не получаю, но это часть моей работы. Хотя лично мне и так достаточно внимания. Кому-то, возможно, это и нужно его побольше. <…> Удовольствия от того, что я пойду на «Что? Где? Когда?», потому что это будет показано на «Первом канале», — нет», — сказал Карпин.

В марте этого года букмекерская компания BetBoom представила Валерия Карпина в качестве нового амбассадора на передаче «Что? Где? Когда?».

rbc.group

В начале июля во время эфира телепередачи было объявлено о назначении Валерия Карпина новым главным тренером московского «Динамо».

«Что? Где? Когда?» — популярная телевизионная интеллектуальная игра, где команда знатоков за одну минуту должна найти ответ на вопрос телезрителя.

Авторы

По мнению тренера сборной России, зависимость российских клубов от поддержки со стороны госкомпаний преувеличена. Если они решал урезать инвестиции, это даже оздоровит рынок, полагает Карпин Валерий Карпин (Фото: Михаил Гребенщиков/РБК)

Российские топ-клубы получают очень значительные суммы от госкомпаний, но это не значит, что без них команды прекратят существование. Такое мнение в интервью «РБК Спорт» высказал главный тренер сборной России и московского «Динамо» Валерий Карпин.

По его мнению, сокращение вложений со стороны крупных спонсоров способно даже оздоровить ситуацию в российском футболе.

«Рынок станет реальным. Он просто будет реальным, вот и все. Ни у кого не будет завышенных зарплат. <…> На сегодняшний день в среднем зарплаты футболистов в России завышены на 50% минимум», — сказал Карпин.

rbc.group

В этом контексте он напомнил о кризисе на американском рынке недвижимости, который положил начало мировому финансовому кризису 2008 года. «Был раздут рынок, и в один момент этот мыльный пузырь лопнул. То же самое может произойти (в футболе), если завтра скажут: «Больше не будет вливаний». Соответственно, все зарплаты будут соответствовать текущей ситуации на рынке. Не знаю, каким будет этот рынок», — сказал он.

Российские футбольные клубы имеют давние партнерские отношения с крупными компаниями, в том числе с госучастием. «Зенит» получает финансовую поддержку от «Газпрома», ЦСКА — от ВЭБ.РФ, а «Динамо» — от ВТБ. «Спартак» с 2000 года связан с частной компанией ЛУКОЙЛ (а с 2022 года полностью принадлежит ей).

Президент РФС Александр Дюков ранее заявил «Спорт-Экспрессу», что не видит логики в сокращении финансирования футбола госкомпаниями. Он также выступил против этой идеи.

Валерий Карпин с 2021 года является главным тренером сборной России, а с июня 2025-го возглавил московское «Динамо». Ранее он работал с «Ростовом», «Спартаком», испанской «Мальоркой» и армавирским «Торпедо».

Авторы

Главный тренер сборной России и московского «Динамо» Валерий Карпин в интервью «РБК Спорт» рассказал о проблемах российского футбола, завышенных зарплатах и образцах управленческой работы Валерий Карпин (Фото: Михаил Гребенщиков/РБК)

Валерий Карпин — главный тренер сборной России с 2021 года. В июне он также возглавил московское «Динамо». Карпин является одним из самых известных российских футболистов и тренеров. Как игрок, он выигрывал чемпионаты и кубки страны, провел более 400 матчей в испанской Ла Лиге и 72 матча за национальную сборную. Но этим опыт Карпина не исчерпывается: он вел строительный бизнес в Испании, исполнял обязанности президента спортивного клуба в Виго, работал главным редактором футбольных трансляций на телевидении, занимал пост гендиректора столичного «Спартака», где также был главным тренером.

Содержание:

• Почему российских футболистов почти нет в Европе?
• Стоит ли вкладывать в российский футбол?
• Кого в российском футболе можно назвать хорошим управленцем?
• Как может измениться футбол без госкомпаний?
• О роли тренера в трансферах
• Сложно ли привезти легионера в Россию?
• О футболе как бизнесе
• Об участии в «Что? Где? Когда?»

rbc.group

Почему российские футболисты перестали добиваться успехов в Европе

— Можно ли на сегодняшний день быть успешным тренером, не разбираясь в бизнесе?

— Да, конечно. Примеров много.

— Вы не смотрите на футболиста с точки зрения бизнеса?

— Думаю, что это не так работает. Если клуб ориентирован на бизнес, то тренеру говорят: «Ок, мы не берем игроков за €20 млн или за €100 млн, потому что мы не можем себе этого позволить. У нас задача такая: купить игрока подешевле, чтобы затем его развить и подготовить к последующей продаже».

Хорошо, такая задача ставится тренеру. Даже не задача, а такой посыл тренеру идет. И тренер, соответственно, тогда уже под эту задачу смотрит игрока, который, возможно, может вырасти в цене. Но это все зависит от изначальной стратегии клуба. Что хочет клуб: продавать игроков либо бороться за чемпионство, за какие-то высокие места?

— У вас была команда, в которой вы боролись за чемпионство, — «Спартак», и была команда, которая была рассчитана больше на бизнес-историю — «Ростов». Можно ли в России миксовать подход, как делают те же португальские суперклубы?

— Кто-то может. Есть клубы, которые могут себе позволить траты. Если мы говорим про португальский футбол, это «Порту», «Бенфика», «Спортинг». Они могут и добиваться титулов, и в то же время продавать игроков. На внутреннем рынке добиваться титулов и на внешнем рынке продавать. В России в данный момент, наверное, это сложно.

— Потому что рынок у нас такой или мы не пытаемся так работать?

— Нет, конкретно сейчас рынок такой. Последние три года футболистам, играющим в РПЛ, сложно поднять свою стоимость на европейском рынке, потому что мы не участвуем в европейских соревнованиях. Поэтому данных, чтобы приобрести игрока из РПЛ, мало. Да, у нас случились в последнее время два знаковых трансфера: Арсен Захарян и Матвей Сафонов. За последние три года, по-моему, два значимых трансфера.

— У вас есть европейский опыт, вы поддерживаете общение с коллегами в Европе. Насколько им интересен российский рынок?

— Нельзя сказать, что они прямо на 100% следят за российским рынком. Допустим, у нас были определенные рынки, за которыми российские клубы следили больше, из которых игроки у нас лучше адаптировались, — Сербия, Черногория, Хорватия плюс Скандинавия. Но это было все до (начала военных действий. — «РБК Спорт»).

То есть люди, привыкшие к нашему климату, плюс-минус чемпионаты в чем-то похожи. Мы обращали больше внимания, наверное, на этот рынок. Аргентинский, бразильский, африканский рынки для нас были раньше не так близки. Опять же, это нормально, даже в силу климата. Если привозить африканца сразу из Африки в Россию — сложновато. У нас африканцы приживались дольше тех, у которых была какая-то история, допустим, в Скандинавии.

Валерий Карпин (Фото: Михаил Гребенщиков/РБК)

— За последние десять лет выстрелил только трансфер Александра Головина. Возможно, именно из-за этого большой скепсис в отношении наших футболистов — нет хорошей истории?

— И из-за этого тоже, 100%. Да, в 90-е годы уехал один, затем уехал второй. И в принципе себя там неплохо проявили, поэтому обратили внимание на рынок. То есть русские могли адаптироваться к европейскому футболу, соответственно, интерес возрастал. И уезжало все больше, больше и больше.

— А после вас почему интерес к россиянам угас?

— Очень много факторов. Просто-напросто стали больше платить в России. И смысла уезжать за границу для футболиста не было. Какой смысл был уезжать, если тебе предлагали такую же зарплату, а то и меньше? Тебе надо было ехать в другую страну, изучать другой язык. Это все трудности, а тебе платят такие же деньги здесь.

В наше время, в 90-е годы, в Европе платили больше, чем в России. Поэтому, сталкиваясь с трудностями, которые возникают у любого человека, переезжающего в другую страну, мы к ним адаптировались, потому что нам платили больше, чем в России.

— То есть сейчас футболист для перехода в хороший европейский клуб должен отказаться от денег и быть энтузиастом?

— Да.

Есть ли смысл вкладываться в российский футбол

— А вы представляли себя в качестве владельца или инвестора футбольного клуба? Хотели бы им быть?

— Да, представлял. Но думаю, что нет [не хотел бы им быть]. Я не вижу в этом смысла.

— Почему?

— С точки зрения бизнеса лично я не вижу здесь выхлопа. Это должен быть энтузиаст, которому просто нравится футбол. Я знаю, что у нас так и происходит. То есть Сергей Николаевич Галицкий (президент и владелец ФК «Краснодар». — «РБК Спорт»), допустим, — он не думает о том, что для него это какой-то бизнес. Он понимает, что он теряет деньги, но ему это нравится. Он без этого, наверное, жить не может. Вот есть это хобби, на которое он тратит деньги. У кого-то хобби — коллекционировать часы, у кого-то — коллекционировать машины. А у кого-то хобби — коллекционировать что-то еще…

— А для вас футбол не хобби?

— Для меня футбол — это не хобби, а профессия. Хобби у меня может быть игра в падел, например. Заниматься каким-то спортом — это хобби. Что касается других хобби, например коллекционирования, — нет, это не для меня.

Сильнейшие управленцы российского футбола

— Вы работали с разными владельцами: Арташесом Арутюнянцем, Леонидом Федуном, Джеваном Челоянцем. Кто на вас как управленец произвел сильное впечатление?

— Если с точки зрения управленцев-президентов, то у меня приятные впечатления остались от Арташеса Владимировича и Александра Валерьевича Дюкова.

— Почему?

— Из-за понимания того, что нужно команде. Ситуации разные: в первом случае — клуб, а во втором — сборная, и возможности, соответственно, разные. Плюс Арташес Владимирович представляет «Ростов» — клуб, скажем так, с ограниченными ресурсами. Но оба они — лучшие, на мой взгляд, в плане понимания потребностей команды.

— Например?

— Тренер говорит: команда — это 25 футболистов плюс, условно, 25 человек обслуживающего персонала. И этим 50 людям, чтобы они хорошо функционировали, нужны определенные вещи. И мои просьбы воспринимались как приоритет под номером один. Могло не хватать денег, или что-то другое могло не делаться, но для команды все делалось в первую очередь.

— В предыдущих ваших местах работы этого недоставало? Мне казалось, что в «Спартаке» гораздо больше возможностей было.

— Нет, дело не в возможностях, а в приоритетах. Самое главное — правильно расставить приоритеты. А также чтобы в команде ни в чем не было недостатка. И приоритеты расставлялись правильно.

— Спустя столько времени вы стали лучше понимать Федуна?

— Я — нет.

— Для вас до сих пор он загадка?

— Да.

Валерий Карпин (Фото: Михаил Гребенщиков/РБК)

Как может измениться футбол без госкомпаний

— Почему, на ваш взгляд, клубы до сих пор зависят от госкомпаний и бюджета?

— Вопрос поставлен неверно. Клубы не зависят. Если убрать сейчас у каждого клуба или у тех, у кого она есть, господдержку (что подразумевается под господдержкой — это отдельный вопрос), клубы будут существовать, просто на другие средства. Возьмем, к примеру, европейский клуб, у которого бюджет €100 млн, из которых €80 млн — господдержка. Останется €20 млн. И, соответственно, на эти €20 млн клубу придется жить.

Что произойдет? Разве клубы во всем мире не живут на €20 млн? В Финляндии клубы живут на €20 млн и даже на меньшие деньги. Я об этом и говорю. Что тогда случится? Просто у футболистов и тренеров не будет таких зарплат. Клуб не сможет приобретать иностранцев за те деньги, за которые приобретает сейчас, когда у него бюджет €100 млн. Но клубы никуда не денутся. Они останутся, только с меньшими бюджетами

— А уменьшение финансирования футбола от госкомпаний улучшит наш футбол? Рынок станет более живым?

— Рынок станет реальным. Он просто будет реальным, вот и все. Ни у кого не будет завышенных зарплат.

— Ведь это затронет и вас. Вы за или против?

— Я за. Поэтому и сказал, что зарплаты тренеров и игроков станут меньше, если будет реальный рынок. Не будет вздутия цен. Это не футболом придумано. Например, то, что произошло в 2008 году.

— Вы про рынок недвижимости в США?

— Да. Откуда произошел кризис 2008 года? Был раздут рынок, и в один момент этот мыльный пузырь лопнул. То же самое может произойти, если завтра скажут: «Больше не будет вливаний». Соответственно, все зарплаты будут соответствовать текущей ситуации на рынке. Не знаю, каким будет этот рынок.

— Насколько завышены в среднем зарплаты футболистов в России?

— На 50% минимум.

— Какие клубы в России, на ваш взгляд, рационально распоряжаются своими деньгами?

— Не знаю. Мне кажется, «Ростов» — рациональный клуб. Тратит на то, что может себе позволить, а на что не может — не тратит. Соответственно, у клуба такая позиция, и есть понимание, что мы можем позволить себе игрока максимум за суммы, которые покажутся смешными другим клубам из первой пятерки-шестерки. И есть понимание, что игроков нужно продавать, потому что нужны деньги. Это бизнес-процесс, основанный на реалиях.

О роли тренера в трансферах

— Были ли случаи в вашей карьере, когда вам спонсор или акционер навязывал того или иного игрока?

— От спонсора, наверное, нет.

— От акционера?

— Вы же спросили меня: «Кого вы можете назвать правильным, адекватным акционером, президентом?» Так вот, в этом и заключается адекватность. Важно то, что нужно команде, а не то, что нравится акционеру или президенту. А то, что нужно команде, скорее всего, понимает или должен понимать человек, который находится внутри этой команды.

— А кто это?

— Это тренер. Он понимает, что хочет от игрока. Естественно, клуб тоже участвует: он определяет, что может сделать для команды. Это нормально. Но важно, чтобы в команду приходил игрок, который нужен тренеру, а не тот, кто просто понравился кому-то из руководства и оказался тренеру не нужен.

— Какой схемы ведения работы вы придерживаетесь — когда спортивный директор независимо от вас выбирает игроков или с вами?

— Окончательное решение принимается совместно. Я сейчас утрирую, но допустим, я говорю: «Мне нужен вратарь вот такого плана». И клуб предлагает мне трех вратарей. Я выбираю одного. Если клуб устраивает мой выбор и меня все устраивает — отлично.

Может быть и наоборот. Я говорю: «Мне нравится вот этот вратарь», а клуб он не устраивает. Или устраивает. Здесь решение должно быть обоюдным. Только так это работает.

— А кто из тех футболистов, в которых вы сомневались, но все же взяли в команду, в итоге раскрылся и превзошел ваши ожидания?

— Если говорить о последнем времени, после начала специальной военной операции, все работает немного иначе. Может, он и не совсем подходит мне или даже клубу, но хотя бы готов приехать в Россию. Это уже большой плюс. А во-вторых, он готов ехать не просто в Россию, а именно в Ростов. Что в десять раз сложнее из-за логистики и близости границы. Поэтому, хотя и есть сомнения, берешь того, кто хотя бы готов приехать. Возможно, сомнения и остаются, но выбора особого нет.

Валерий Карпин (Фото: Михаил Гребенщиков/РБК)

«Привезти иностранца стало в тысячу раз сложнее»

— У того же «Ростова» после начала боевых действий насколько упали шансы заключить контракт с легионером? Процент отказов увеличился?

— В процентном отношении не знаю. Стало сложнее? Да, в тысячу раз сложнее. На сколько в процентах, не знаю.

— А вы отказывались за свою карьеру от громких приобретений, понимая, что они вам не подойдут?

— Что значит «громкие»?

— Допустим, игрок на слуху, вроде он крутой, но вы понимаете, что он не заиграет в этой команде, а вам готовы его везти.

— С моими требованиями? Да. Я понимал, что игрок, безусловно, хороший, но я не видел, как его встроить в нашу схему. Он просто не смог бы играть в тот футбол, который мы планируем. Точнее, в тот футбол, который хочу я.

— Например?

— Зачем? Смысл говорить эти имена? Я понимал, что этот игрок, да, он хороший, но в схему, в которую играем мы, я не знаю, куда его встроить. Он не сможет играть в тот футбол, в который мы хотим. Я хочу. Не мы, а я хочу.

Допустим, мы играем 5–3–2, а у нас есть десятый номер, плеймейкер, но для него нет места в схеме. У нас пять защитников, три опорных, два нападающих — плеймейкера нет. И те требования, которые мы предъявляем к трем опорным либо двум нападающим, этот игрок выполнить не сможет. Не потому что он плохой, а потому что он хороший игрок для команды, играющей в другой футбол, который ему подходит. А если ему не подходит наша игра, ну хорошо, значит, не берем.

— Ваш самый бессмысленный трансфер?

— Безусловно, были бессмысленные трансферы, которые не оправдали надежд. Рассчитывали на иной результат, но игрок не адаптировался, не вписался в команду, или что-то еще помешало. Думали, получится так, а вышло иначе. Да, конечно, такие случаи были.

— Есть какой-то конкретный пример?

— Патрик Эберт. Планировали одно, а вышло иначе. Такое бывает. Но опять же, когда тратишь миллионы евро на игрока, риск ошибиться, наверное, меньше. Осознаешь ответственность. А когда это бесплатный или дешевый трансфер, возможность ошибки выше. И ничего страшного не происходит. Но если это трансфер за €20 млн, ошибаться нельзя.

Патрик Эберт перешел в «Спартак» в 2014 году за сумму почти в $1,6 млн, но из-за игровых проблем уже через год покинул команду на правах свободного агента.

— Существует ли какой-то предел, сколько может потратить российский клуб, чтобы пригласить игрока?

— Смотря у какой команды.

— Что вы можете, например, сказать о бразильце Луисе Энрике из «Зенита», купленном более чем за €35 млн?

— Ну, если у меня есть эти деньги… Допустим, какая-то машина стоит €100 млн? Стоит она таких денег и будет везти лучше? Для меня — нет. Но если я могу себе это позволить, то хорошо.

— Но если вы едете по разбитым дорогам.

— Вот именно, об этом и разговор. Можете себе позволить — раз, плюс дороги хорошие, плюс это и другое — хорошо, покупаем. Может себе позволить другой клуб такие траты? Нет! Он не может себе позволить в принципе, потому что таких денег нет.

— Возможно, оптимальная сумма для покупки игрока в нашем чемпионате — до €15 млн? До этой суммы были куплены Манфред Угальде, Эзекьель Барко, Вилмар Барриос и другие. Можно ли считать €15 млн неким порогом?

— Не факт. Смотря кто. Приезжают же за €30 млн.

— Да, но мы понимаем, что ценник даже на Луиса Энрика завышен.

— Возможно, это потому, что у нас, как вы говорите, «военные действия». Возможно, да.

— Тот же, например, Бителло — это €15–18 млн. Но он плюс-минус свои деньги отрабатывает.

— Это вы так воспринимаете или «Динамо»? А «Зенит» считает, что Луис Энрике отрабатывает.

— А ваше мнение? Вы и тренер сборной, и главный тренер команды.

— И что? Я не главный тренер «Зенита». Для Сергея Богдановича этот трансфер, допустим, отрабатывается. И все, это его видение. А вы считаете, что не отрабатывает — ну и что? Считайте, что хотите. А Сергей Богданович или руководство «Зенита» считают, что отрабатывает. Они могут себе позволить. Вы чужие деньги хотите считать?

— Да, это моя работа.

— Ну, считайте. Ко мне какие вопросы? Я их не считаю. Можете себе позволить часы за €100 млн — покупайте. Нужны они мне? Мне точно не нужны. Вам нужны? Это уже ваша прихоть.

Валерий Карпин (Фото: Михаил Гребенщиков/РБК)

О подходах к футболу как бизнесу и желании потренировать в Испании

— Как отличается подход к выбору игроков в Испании и в России?

— Это не зависит от страны. Будто там все выстроено, там все замечательно, потому что страна такая-то. Дело не в стране, дело в людях. Забудьте об этом. Все зависит от руководства, от менеджмента. Есть хорошие, правильные, умные, профессиональные люди в России, и есть непрофессиональные и неправильные люди и в Испании. В любой стране все зависит от человека. То есть и в Испании, и в Англии, в Италии, в Германии — во всех странах есть люди, не умеющие, неправильно управляющие клубами. 

— Во втором английском дивизионе команды закрываются.

— Во втором дивизионе команды закрываются. Команды с миллионными и с миллиардными бюджетами ничего не добиваются. Такое происходит в любой стране.

— В каком чемпионате вам было бы интересно в будущем работать?

— Чтобы я без этого не мог жить — такого нет. В принципе, я хотел бы, или, скорее, не был бы против поработать в Испании.

— Именно команда?

— Естественно.

— На одном из деловых мероприятий бизнес-клуба РФС 1912 вы сказали, что на сегодняшний день деньги являются главным мотиватором футболиста в России?

— В большей степени. Но я добавил, что мне, например, как тренеру, в управлении персоналом нужна и другая мотивация. В этом смысле мне не нужны футболисты, которые не хотят быть лучшими в своем деле, не хотят быть эгоистами. Потому что если игрок — эгоист, то ему же по барабану на всё остальное. Он просто хочет быть лучшим. Можно назвать это сверхмотивацией.

— Есть еще такая практика в российском футболе — премии за ничьи. Как к такой тенденции относитесь?

— На усмотрение клуба. Если он считает, что должен давать премию за ничью, то ладно.

— На ваш взгляд, это хорошо или плохо?

— Это не хорошо и не плохо. Это вот так.

— Вы, как тренер, это поощряете в вашей команде?

— Не то что я поощряю или не поощряю. Если бы я был президентом клуба, я бы не давал.

— Вас приглашали после «Спартака» на роль управленца, а не как тренера?

— Нет.

— Если бы создали свой клуб, какая финансовая модель легла бы в основу?

— Зависит от возможностей клуба. Сколько у меня денег. Исходя из экономической составляющей выбираешь модель. Если я могу тратить сколько мне угодно, я выбираю одну модель. Если у меня ограниченное количество денег, я выбираю другую модель. Все зависит от денег. У меня есть $500 млн в год, и я вообще могу не смотреть ни на продажи, ни на молодых игроков, мне вообще ничего не надо, у меня деньги есть. Все, поэтому я не смотрю на продажи.

— Но при всем при этом вам эти $500 млн надо отбивать кое-как.

— Слово офигенное — «кое-как». Мне их не надо зарабатывать, правильно?

— Любой суперклуб обязан зарабатывать. Как минимум $200–250 млн. Потому что остальное у тебя будут медийные права, остальное у тебя будут спонсорские контракты и так далее. Общая логика именно в этом.

— Еще раз, экономическая составляющая ставит тебя в рамки: либо я выбираю одну модель, либо выбираю другую. Вот и все. В зависимости от того, какая это модель, я выстраиваю бизнес-процессы. Вы говорите, $500 млн, но я зарабатываю $250 млн. А еще $250 млн откуда берется?

— $250 млн — это телеправа, реклама и прочие доходы. Остальное на трансферах, давайте так.

— Вот именно. Но если мне надо еще заработать $250 млн на трансферах, соответственно, мне надо смотреть — каких брать игроков, чтобы заработать эти $250.

— Мы видим тенденцию: даже суперклубы перестали очень задорого покупать футболистов. Тот же «Реал»…

— В какой-то момент — да. А потом вернутся опять покупать.

— Вы думаете, это цикличная история?

— Конечно, 100%.

— От чего она зависит?

— От экономической составляющей.

— Но «Реал»-то в состоянии купить.

— Это вы так думаете, но «Реал» сейчас не в состоянии покупать. Если они воздерживаются от трансферов, то это обусловлено их финансовым состоянием, а не отсутствием желания покупать дорогих игроков. Когда они будут в состоянии, они снова начнут покупать.

В Испании сейчас особые обстоятельства: лига следит за финансами клубов и регулирует их деятельность, как это видно на примере «Барселоны». Поэтому рассуждать о трансферах, говоря об Испании… сейчас это вообще не о том. О ситуации в других лигах мне неизвестно.

О медийной активности и участии в «Что? Где? Когда?»

— В российском футболе становится больше спонсоров и денег. Насколько сильно ощущается давление из-за рекламы и продвижения определенных идей?

— Для меня это не было в новинку. Так что если меняется рынок — окей, адаптируемся.

— От внимания, от участия в ТВ-шоу какое-то удовольствие получаете?

— Нет. Удовольствия от этого не получаю, но это часть моей работы. Лично мне и так достаточно внимания. Кому-то, возможно, его и нужно побольше.

— А на программе «Что? Где? Когда?», например?

— Удовольствия от того, что пойду на «Что? Где? Когда?», потому что это будет показано на «Первом канале», — нет.

— А было такое, что задают вопрос, а вы догадались до правильного ответа?

— Один из миллиона.

— Связанный со спортом?

— Да нет. Не помню какой, но что-то в том направлении я хотя бы думал.

— Может ли на сегодняшний день главный тренер быть лицом клуба в коммерческом смысле, как Гвардиола и Моуриньо, например, в каждом из своих клубов?

— Да. А почему нет?

— Благодаря вашей совместной работе с РФС ваш личный бренд, Валерий Карпин, сейчас очень силен. Особенно в медиа. Теперь рядом появился новый бренд «Динамо». Вы становитесь лицом клуба.

— Все эти темы не принципиальны для меня.

— Что вы думаете о работе с букмекерскими компаниями? Есть спортсмены, которые этически не хотят их рекламировать.

— Что касается букмекеров — не вижу негатива, поскольку сейчас они много инвестируют в развитие спорта в стране. Что касается каких-то других вещей… Не знаю, но думаю, что футбольному человеку рекламировать те же сигареты — это неправильно. Я курю? Да. Но рекламировать это неправильно.

Авторы

Россиянка Рахимова сенсационно выбила пятую ракетку мира Паолини с Уимблдона Рахимова, 80-я ракетка мира, победила во втором круге прошлогоднюю финалистку Уимблдона Паолини — 4:6, 6:4, 6:4. Итальянка стала уже пятой теннисисткой из топ-10, вылетевшей на первой неделе Уимблдона Камилла Рахимова (Фото: Mike Hewitt / Getty Images)

Российская теннисистка Камилла Рахимова, занимающая 80-е место в рейтинге WTA, обыграла итальянку Джасмин Паолини (5-я) во втором круге Уимблдона, который проходит в Лондоне.

Рахимова победила со счетом 4:6, 6:4, 6:4.

Паолини — финалистка Уимблдона и «Ролан Гаррос» 2024 года, олимпийская чемпионка Парижа в парном разряде.

rbc.group

Паолини стала пятой теннисисткой из топ-10, которая завершила выступление на лондонском турнире «Большого шлема» уже на первой неделе.

В первом раунде с турнира вылетели американки Кори Гауфф (2-я) и Джессика Пегула (3-я), китаянка Чжэн Циньвэнь (6-я) и испанка Паула Бадоса (9-я).

Всего на этом турнире на старте уступили 8 игроков из топ-10 посева в женском и мужском разрядах — это первый такой случай в истории «Большого шлема» в Открытую эру (с 1968 года).

Рахимовой 23 года, за карьеру она выиграла три парных титула в WTA, ее лучшим местом в рейтинге было 60-е в декабре 2024 года.

Следующей соперницей Рахимовой будет чешка Линда Носкова (27-я).

Обсудить новость можно в нашем телеграм-канале «РБК Спорт».

Авторы

Российский боксер Батыргазиев потерял временный пояс WBA Батыргазиев уступил британцу Диккенсу техническим нокаутом в четвертом раунде. Это первое поражение россиянина после 12 побед Альберт Батыргазиев (Фото: Elena Mayorova / Global Look Press)

Российский боксер Альберт Батыргазиев потерпел первое поражение в карьере, уступив британцу Джеймсу Диккенсу на турнире в Стамбуле и потеряв титул временного чемпиона WBA во втором полулегком весе (до 58,9 кг).

Батыргазиев проиграл техническим нокаутом в четвертом раунде — из его угла выбросили полотенце после двух нокдаунов.

Батыргазиев — чемпион Олимпиады в Токио в категории до 57 кг. На профессиональном ринге с 2020 года провел 13 поединков (12 побед). Он был временным чемпионом WBA с июля прошлого года.

rbc.group

Он также был чемпионом по версии IBA.Pro.

У Диккенса 36-я победа в карьере при пяти поражениях, в 2021-м он проиграл бой за вакантный титул IBF.

Обсудить новость можно в нашем телеграм-канале «РБК Спорт».

Авторы